Зауре Смагулова: Государство на художниках давно поставило крест

На выставке «Азия - колыбель моя» в музее Кастеева, 19.05 - 16.06, произведения такой красоты, что веришь безоговорочно: гобелен - король интерьера! Автор Зауре Смагулова по праву - королева казахского гобелена

Зауре, что такое красота лично для вас?

Задавала себе этот вопрос. Чувство гармонии во мне заложено. Красота для меня как музыка: если нравится на слух, это красиво. Красота у каждого своя, каждый по-своему видит мир через призму своих переживаний. С детства, сделав нехороший поступок, сильно переживала. И усвоила: чтобы не мучить себя, больше так не буду. С красотой, как с совестью, то же самое. Делаю то, что идет изнутри - форму, сочетание цвета, образы.

Как складывался путь к созданию ваших оригинальных гобеленов?

Мое детство прошло в городе Джамбул, ныне Тараз. Мама зубной врач, отец работал на заводе. Рисую с малых лет: когда в садике всех детей укладывали спать, меня усаживали рисовать для стенда перед праздником. Затем в детской художественной школе забирала призы на конкурсах. После 8-летки поступила в Чимкентское художественное училище, 1983-87. Мой первый преподаватель, Лазарь Андреевич Ктениди, интересовался, нет ли у меня кого в роду, кто рисовал? Оказалось, были мастера-ремесленники по коврам, вышиванию.

У меня свободный характер, мне нельзя диктовать, с детства я не зажата ограничениями. Чтобы определиться, чего хочу, шесть лет до поступления в 1993 году в Жургенова я работала в джамбульском доме культуры и в театре. На гобелен натолкнула поездка к родственникам в город Дербент, Дагестан. Там в каждом доме ткут ковры - с детства готовят девушку к замужеству. Мне это в диковинку, и вместо того, чтобы купаться в Каспийском море, я училась работе на ткацком станке, смотрела документальные фильмы, искала про гобеленщиков в библиотеках. В конце 80-х у нас гремело имя Батимы Заурбековой, в СССР лидерами были мастера из Прибалтики и Закавказья. Так я сама целенаправленно выбрала гобелен, и в институт поступала именно на специализацию: ткачество, текстиль, хотя с моими работами советовали идти на живопись. Когда соткала первую творческую работу, казалось, чуть ли не революцию произвела (смеется).

Как вам рамки академизма во время учебы в институте?

Академизм я очень люблю: в творчестве не мешает, наоборот, помогает стилизовать. Дело в том, что в обучении на ткани первым делом идет стилизация, язык гобелена знаковый, символичный. У меня, кстати, очень хороший академизм – и рисунок, и живопись. Чтобы не терять форму, рисую постоянно, хорошо удаются портреты, на них можно неплохо зарабатывать, но мне это не очень нравится.  

Декоративно-прикладное искусство в Казахстане всегда шло впереди остальных визуальных искусств. Почему вы любите текстиль?

Декоративно-прикладное искусство у казахов на первом месте, живопись началась лишь в прошлом столетии, и держится вся на прикладном искусстве. Ни один казахский живописец не обходится, оттуда черпает и орнамент, и подачу, и цвет. Всё сохраненное предками-прикладниками перешло сейчас в живопись.

Генетическую память у меня не отнять, как божий дар, она глубоко внутри. Это состояние не передать словами, только ощутить. Когда держу шерсть в руках, чувствую: своё родное, становится тепло внутри, успокаиваюсь. Никогда не ставила задачу сделать что-то суперсовременное. Делаю то, что внутри подсказывает что могу и умею. Плюсы авторского гобелена - в тонкостях мастерства. Сегодня что-то быстро наляпать - в моде, чем ляпы абсурднее, тем лучше. Но мода пройдет, а настоящее искусство останется.

Есть ли влияние традиций российского и европейского ткачества на ваше искусство?

Влияние есть. Двенадцать лет, 1999 - 2011, я жила и работала в Москве. Выставлялась в Манеже, в Государственной Думе, в Национальном музее Минска и так далее. Практически все мои соло выставки производили фурор. Но я гражданка Казахстана, шумиха в СМИ званий и регалий не принесла. До Казахстана моя российская известность не дошла, меня здесь не знают. Нынешняя выставка в Алматы - вторая, первую сделала в родном Таразе сразу по возвращении из России.

В принципе, ткачество там такое же, как у нас. Очень сильны по качеству виденные на выставках работы из Прибалтики, Кавказа. У меня совсем другая тематика и другой колорит. В отличие от геометрической формы в латвийских гобеленах, ворсовый метод применяю как изобразительный. И получилось то, что видите в работах.

«Под звуки весеннего бубна». 120х90, 2010

Техническая сторона в текстильном деле особенно сложна. Сколько времени у вас уходит на одну работу?

По-разному, зависит от размера и технологии ткачества. Работы бывают ворсовые - скульптурного плана, живописные и традиционные. Эскиз - самое главное, то есть что изобразить и что соткать. Заказ всегда делаю по своему эскизу, иначе не сотку. С возрастом ткать сложнее, это такая кропотливая работа, но мне нравится создавать от и до всё самой. Из-за дороговизны гобелен плохо продается и многие уходят, а я все равно люблю и пока силы есть, буду этим заниматься.

Процесс ткачества - дорогой, и художники сильно зависели от заказчиков. С распадом СССР художники лишились госзаказа. Как вы решали вопросы для своего художественного высказывания?

В Москву я уехала с сыном шести лет, все годы снимала квартиру. У меня был свой круг довольно состоятельных клиентов, продавала работы – гобелены и батики. Батики делались быстрее, на них был спрос. Долгие годы работала с этой линией, пластикой, динамикой. Потому и в гобеленах такая графика, что четко отработана рука.

Гобелен - не хлеб: очень трудоемко, долго и цена высокая. В пятилетку могут купить один гобелен. Разве на это проживешь? Допустим, сейчас продам, деньги улетят, на них не разбогатеешь. Наоборот, вкладывая в работу, художник остаётся ни с чем. Поэтому работаю на производстве - дизайнером в театрах, домах культуры Тараза, Алматы. Выкладываюсь и там, работаю от души: моя характерная черта – всё делать либо хорошо, либо никак. После работы возвращаться к творчеству для меня - необходимость, занимающая много времени, и я периодически увольняюсь, как сейчас, ради подготовки к выставке.

В Казахстане позволить себе гобелен могут те, у кого большие деньги. Вместо продаж, планирую осуществить международный, заграничный тур - не для того, чтобы прославиться, а чтобы показать красоту людям, ведь искусства такого уровня в мире очень немного. Для этого нужна государственная поддержка со стороны Министерства культуры и Парламента РК.

Ваше отношение к скандалу с «забытыми» и сгнившими на крыше оперного театра Алматы гобеленами Заслуженного деятеля искусств Казахстана В.С. Твердохлебова?

Такое кощунство по отношению к достоянию республики говорит об отношении к нам, художникам. Государство на нас давно крест поставило. А мы ещё держимся на плаву, объединяемся в Союзе художников. Впрочем, на открытии моей выставки никого из представителей СХ не было. Не люблю жаловаться, но кажется, всем уже всё равно.

Спасибо за интервью.

Дина Дуспулова, арт-эксперт