Нурлан Смагулов: Хочу всколыхнуть художественное сообщество

Лёд тронулся, господа! В городском воздухе ощутимо витает запах искусства. На 10 тыс. кв. метров с лишним раскинулся великолепный Almaty Museum of Arts – крупнейшая в Казахстане частная арт-институция. Основатель Нурлан Смагулов с гордостью представляет свое детище

Нурлан Эркебуланович, алматинцы помнят ваш «Арт-центр «Алма-Ата», открытый в далеком 1995 году. Что изменилось в отношении к изобразительному искусству?

За 30 лет изменились и страна, и город, выросло новое поколение. Стандарты очень высокие, казахстанцы много путешествуют, быстро привыкают к новому, интересному. И, конечно, Алмате не хватало музея искусства. Имеющиеся у нас галереи должны существовать, это пропаганда искусства и выставки-продажи. Но мне не очень удалось найти компромисс между поклонением искусству и его продажами. Проработав пять лет, галерея закрылась, и я долго ждал, когда созрею для строительства музея. Когда аким города Бакытжан Сагинтаев предложил мне участок под музей - одно из красивейших мест в Алмате - сразу понял, другого такого шанса не будет, и согласился на «провокацию» (смеется). Счастлив, что сегодня на том месте вырос музей. Я предприниматель, где есть возможности и потенциал, быстро принимаю и реализую решения. Вообще, 2025 год урожайный, многое произошло в сентябре. В один день мы открывали первый в Казахстане автоцентр Genеsis и только что построенный автомобильный завод. Итогами и оперативностью компании я очень доволен. 

Три международные компании принимали участие в проектировании музея. Как вам с ними работалось, были спорные моменты? 

В конкурсе участвовали именитые архитекторы со всего мира – датчане, австралийцы и даже легендарный японский архитектор Кенго Кума. Его эскизные пирамиды на конусах я долго не мог понять: с какой стороны смотреть, и как там разместить музей? Опасался, что алматинцы тоже не поймут (смеется). Чем больше я рассматривал разные конкурсные эскизы, тем больше мне хотелось довериться компании Chapman Taylor из Лондона. Ранее с ее руководителем Крисом Ланксбери мы создали около 10 казахстанских проектов, в том числе MEGA Alma-Ata 2, MEGA Silk Way, Муcar, автоцентр и другие. Я просил архитекторов сделать нечто в духе знаменитой Захи Хадид, и англичане предложили абсолютно уникальный эскиз. Им хорошо знаком Казахстан, и мне было очень комфортно с ними работать. 

По ходу строительства приходилось что-то менять от изначального макета проекта?

Да, мы внесли ряд изменений. До Кантара 2022 года эскиз был помпезно красивый, со звёздным мишленовским рестораном, прочими изысками. Музей и сейчас красив, но я всё думал о простой публике, долго не мог оправиться от потрясения при виде погромов в торговом центре, автоцентре. Кантар сильно изменил мое мировоззрение, и я решил строить музей, не отгораживаясь баррикадами, открытым для народа. Теперь Café Alma на 1 этаже; никакой «высокой» кухни, дорогих цен для публики; другие изменения в том же демократичном ключе. И сейчас вижу: решение было правильное. Музей доступный, прозрачный и очень понятный людям; вызывает живой интерес у горожан – студентов, детей, творческой интеллигенции, людей разных профессий. В первую очередь, он для алматинцев. В воскресенье полдня провел в музее, встретил знакомых: мама, ей 90, сыночек 65 лет привел своего сына, а тот сынишку. И это обычная картинка, люди приходят семьями 3-4 поколения. Музей стал откровением для алматинцев, в их глазах я вижу удивление – много пространства, света, всё в алматинском стиле, изысканно. Люди соскучились по заведениям, где очень красиво, относятся с уважением, и где не устаёшь, чувствуешь себя соучастником культурного события. Поэтому получаю много благодарностей, заряжаюсь, и для меня это самая высокая оценка.

Открытие вашего музея совпало с открытием арт-центра «Целинный».  Вы договорились с Кайратом Боранбаевым, или просто совпадение?

Это совпадение. Очень здорово, что в Алмате за два дня открылись обе наши институции. У нас с Кайратом Боранбаевым очень хорошие отношения. Он один из главных меценатов страны, неравнодушный к людям человек. В силу уважительных причин Кайрат реализовывает проект арт-центра немного дольше. После реновации «Целинный» выглядит как новогодняя игрушка. Это не музей, там больше заняты образованием, продвижением центральноазиатского искусства. А наш музей классический, два раза в год будут проходить большие международные выставки.

Я очень горжусь работой Ансельма Кифера, заглавной на Венецианской биеннале 2022. Мне долго не хотели ее продавать, потому что такие произведения предназначены только для музеев, а у меня его тогда еще не было. В зале временных выставок сейчас экспозиция Алмагуль Менлибаевой - большая удача для музея. У неё более 50 выставок по всему миру, от Америки до Японии, планка очень высокая. Есть зал постоянной экспозиции, там выставка «Qonaqtar» из коллекции семьи Смагуловых. Из семейного фонда мы передали 700 работ. Чтобы заложить добрую традицию передачи произведений в музей, хотим открыть двери для попечителей и всех желающих.  

В наших планах - весенний конкурс отечественных скульпторов на создание перед музеем скульптур в контексте мирового современного искусства. Цель – подать творчество казахстанских скульпторов так, чтобы все увидели не просто работы, каких много по всему миру, а наше искусство мирового уровня. Сегодня готовимся также к первоклассному музейному событию в мае следующего года. 

На открытии было много зарубежных журналистов, и Almaty Museum of Arts появился в ведущих международных изданиях, как например, журнал AD (Architectural Digest), делающий обзоры по музейным коллекциям. Мы вошли в десятку самых ожидаемых музеев мира, включены в туристические справочники и путеводители всех туристических агентств Казахстана, ближнего и дальнего зарубежья. 

Назовите три самые топовые фамилии в искусстве Казахстана.

Для меня это Жанатай Шарденов, Салихитдин Айтбаев и, пожалуй, Алмагуль Менлибаева. У многих вызывает удивление словосочетание: Казахстан и музей современного искусства. Люди в шоке: где это? Почему у нас находятся Ричард Серра, Ансельм Кифер, Яёи Кусама, Билл Виола, Жауме Пленса? Через музей мы должны интегрировать искусство Казахстана в мировой культурный код, поставить имена своих художников в один ряд с именитыми зарубежными авторами. Сопоставление очень важно, и никак не умаляет наших художников.

Мы ещё молодая нация, до сих пор самоопределяемся: кто мы, откуда? Нам важно заявить о себе, оставить след. Главное, чтобы наши художники и искусствоведы прониклись идеей стать частью процесса развития мирового искусства, видели своё творчество в симбиозе со всем, что происходит в мире. Поэтому у музея очень серьезное отношение к искусству Казахстана и Центральной Азии. Хочется всколыхнуть художественное сообщество так, чтобы всем было очень интересно.

Спасибо за интервью.

Инга, каким был ваш личный опыт взаимодействия с культурными проектами? 

Я из Риги, долго работала в Центре современного искусства в Латвии. Моё последнее место работы перед приездом год назад в Алматы – МоМА, Музей современного искусства в Нью-Йорке. Я исследовала искусство Центральной и Восточной Европы, а именно балтийских стран, Грузии, Армении. Три года назад убедила руководство обратить внимание на постсоветские страны Центральной Азии. С этого момента начались мои поездки в Алматы, Бишкек, Ташкент с визитами в мастерские художников. В ходе исследования познакомилась с Меруерт Калиевой, художественным директором Almaty Musium of Arts. Вместе мы организовали для кураторов МоМА мероприятие о регионе. Она пригласила присоединиться к команде музея. Я согласилась, быть причастной к созданию новой институции – лучшее, что могло случиться в моей кураторской карьере. Здесь по замыслу основателя казахстанские и зарубежные кураторы миксуют мировое и казахстанское искусство, и наше взаимодействие чрезвычайно интересно.

Сегодня широкая алматинская публика довольно далека от изобразительного искусства. Зачем, по-вашему, нашему обществу искусство? 

Ответ напрашивается сам. Хороший знак, что люди ежедневно стоят в очереди, чтобы открыть для себя музей, много школьников, молодёжи. Все чувствуют, что им нужно посмотреть новое, интересное место, где можно пообщаться с друзьями, сделать фото для инстаграма. Это первый уровень. У музея в создании новых смыслов своя миссия, мы думаем, что можно сделать через искусство? Для меня это возможность заглянуть в другие миры и жизни глазами художника, познакомиться с иным мировоззрением. Когда я жила в Париже и работала в Центре искусства Mains d'Oeuvres (2011), из книг знала, что многонациональная Франция была страной-колонизатором. Но лишь через увиденные в Париже работы художников стран Африки, я почувствовала, что такое колониализм, и сделала для себя открытие о роли современного искусства. Чувственное восприятие произведений даёт более глубокое знание о мире, чем книги.

Человек может иметь узкий взгляд на Казахстан, но есть художники, переосмысливающие советское прошлое и рассказывающие совсем другую историю. Выставка Алмагуль Менлибаевой затронула много болезненных точек: Семипалатинск, Аральское море, озеро Балхаш. В её работах не только печаль, но креатив и женская сила, с которой автор исследует проблемы страны. И хочется погрустить вместе с автором, пережить своё и уйти с надеждой. Очень часто искусство может дать именно это.

Музей уже открыл свои двери, и публика не в первый раз увидела работы Алмагуль Менлибаевой. Как происходит отбор художников, чьи работы мы потом видим? 

В кураторском коллективе музея у каждого есть свое видение и ожидания. Вместе с художественным директором мы составляем программу на несколько лет вперед, и, конечно, обсуждаем её с основателем. Ближайшее мероприятие состоится при поддержке Фонда Гетти, Лос-Анджелес - международный исследовательский семинар «Формирование поля современной истории искусства в Центральной Азии». Он объединит ученых, кураторов и художников для совместного изучения современного искусства региона. Мы хотим, чтобы под крышей музея всегда работали казахское, центральноазиатское и мировое направления. Очень важно, что местные и региональные искусствоведы смогут встретиться для создания собственной истории, которая не будет только западной трактовкой центральноазиатского искусства. Хочется, чтобы музей стал точкой притяжения, центральной площадкой для международной дискуссии вокруг казахско-евразийского искусства. 

Казахстан долгое время был в изоляции от художественного мира. На чем строится продвижение казахстанского искусства, чтобы выделиться на фоне других стран?

Сегодня искусство Казахстана и Центральной Азии переживает очень хороший исторический момент: одновременно открылись не только наша институция и арт-центр «Целинный», но и Бухарская Биеналле. Отсюда к региону большой интерес международных кураторов, и его надо использовать. По работе с балтийскими странами знаю, музеи – долгосрочная история. И хорошо, что есть институции-мостики, всё вместе это работает. В Алматы прошли выставки от независимых кураторов, в том числе фестиваль художественных практик «АRYQ», на котором художники открывали свои мастерские. Зарубежные гости смогли увидеть художников параллельных с музеем программ. Надо приглашать поток международных кураторов, гостей, посылать казахстанских художников в арт-резиденции в Париже, Нью Йорке, Лондоне. Это уже происходит, дело таких институций как наша – поддерживать создание креативных произведений. Мы планируем поощрять художников делать новые работы, главное, чтобы им было что и где показывать (смеется). 

Какое искусство вам ближе, экспериментальное или традиционное? 

Мы работаем на стыке контемпорари и модерна. Нет такого разделения: одно нравится больше, другое меньше, мне одинаково близко и то, и другое (смеется). В проектах они неразрывно связаны как части жизни. У нас есть частная коллекция основателя, и диалог с художниками постсоветского периода продолжается. Мне нравится история - смотреть что было, и работать с художниками-современниками. Например, с одной стороны, Айша Галимбаева, Бахтияр Табиев, Жанатай Шарденов, Молдахмет Кенбаев, с другой, радикальный Ербосын Мельдибеков с его критикой политизации общества, и не потерявший своих корней Саян Байгалиев. У нас только что закончилась совместная с Тейт Модерн (лондонская галерея модернистского и современного искусства) конференция, на которой четверо художников демонстрировали перфомансы, ощущение живого творения вдохновляет. 

С кем из художников или коллег вы мечтали бы поработать как куратор?

Как куратору мне интересно воспринимать арт-институции как окна в мир других регионов с их спецификой, и думать, как соединить эти миры с искусством художников Казахстана и Центральной Азии. Это не столько про знаменитых художников, сколько про построение интересных отношений с точки зрения исследования и открытия художественных сцен. Мы уже сделали небольшие стратегические шаги, приглашая кураторов и директоров институций из Зимбабве, Сингапура, Турции на открытие музея с целью коллаборации в будущем. Есть очень интересная Национальная галерея Сингапура, где кураторы в увлекательной манере качественно и на высоком уровне соединяют историю с современным искусством. Мечтаю поработать с Патриком Флоренсом, главным куратором этого музея, через него с искусством Юго-Восточной Азии. То же в отношении Рафаэля Тигупта, директора Национальной Галереи Зимбабве в Хараре. Строить диалог между Центральной Азией и Африкой очень занимательно.

Спасибо за интервью.

Дина Дуспулова, арт-эксперт