Эдуард Казарян: «Мы – часть мировой культуры»
Тему критической ситуации в изобразительном искусстве Казахстана, поднятую скульптором Вагифом Рахманом, продолжает его алматинский коллега Эдуард Казарян в беседе, опубликованной в 2018 году
Эдуард Авакович, с 2015 года в Алматы действует KazarianArtCenter. Открытие этой галереи - вынужденная необходимость или зов души?
На тот момент в Алматы и Астане оставалось лишь по паре небольших галерей, и было ощущение, что галереи зашли в тупик. Kazarian Art Center – больше мой порыв, миссия. К его открытию подвигла острая потребность в галерее с большим, объемным пространством, где я мог выставлять крупномасштабные произведения. Посетитель здесь чувствует уровень большой европейской галереи, которая, как последний форт, будет всегда. За три года работы - десятки выставок отечественных и зарубежных художников, лекции по искусству и архитектуре от лекторов мирового уровня. В изостудии у нас дети занимаются: создают, глазируют, обжигают изделия в печах. Влиять галереей на культурную атмосферу Алматы интересно, хотя и отвлекает от творчества.
Такую галерею не каждый себе позволит, не придется ли выбирать рано или поздно между искусством и бизнесом?
Искусство в Казахстане бизнесом назвать сложно. Хорошо, когда дело приносит доход, но я на нем точно не зарабатываю. Во-первых, я не галерист, галереей занимается супруга, она все взяла на себя. Я задаю направление, стараюсь понять структуру этого бизнеса и выстроить машину так, чтобы минимально отвлекало от творчества. Свернуть с пройденного в искусстве пути меня ничто не заставит. Когда создаешь произведение, рождается то, чего нет и никогда без тебя не будет. Это не просто удовольствие, это выше любой суеты на свете, при всех своих метаниях и тревогах я счастлив.
В городской среде Алматы и Астаны мне удалось создать около двадцати проектов. Моя мечта - крупномасштабные, экстерьерные вещи в бронзе и нержавеющей стали, но своими силами не потяну. У многих художников нет возможности воплощать вещи, которые вынашиваем в голове - идеи есть, средств нет. Будь у нас государственная поддержка, мы бы реализовали проекты, но инвестиций в этом направлении нет.
В начале 90-х у меня не было четкого представления, кому нужны творческие работы. Считал, что что скульптура - это памятники делать, нам внушалось, что мы где-то в сторонке от мирового искусства. Первые зарубежные выставки принесли переосмысление. Мы, молодые казахстанские художники, приезжаем в Германию, немцы покупают целый ряд наших работ и просят еще. Во Франции выставляемся в зале с невообразимым космическим дизайном. В Америке богатый коллекционер приглашает домой и пристраивает мою работу рядом с Пикассо и Генри Муром. То есть, у людей там нет шор, они воспринимают искусство как единое целое. И пришло осознание: мы - часть мирового искусства на определенной ступени его развития! На мой взгляд, в Казахстане есть десятки художников, чьи произведения самый взыскательный иностранный вкус оценил бы как высокое искусство.
Как создать ситуацию, чтобы о казахстанских художниках заговорили на глобальном уровне?
Чтобы заговорили, мы должны быть востребованы сначала у себя в стране, все силы надо бросить на создание культурной среды здесь. Не исключено, кого-то могут заметить на Западе, но прорываться туда со своими работами неверно. Художники создают культурный бренд своей страны. Так позвольте создать то, что дано нам от природы. Грамотный контроль качества искусства даст возможность сотворить лучшее, на что мы способны. И наступит расцвет, в городах появятся произведения мирового уровня. Как оазисы, они будут разрастаться и задавать атмосферу в Алматы, Астане, повсюду в республике. Государству это окупится стократно: заговорят и о художниках, и о Казахстане как стране, где есть высокое искусство. Улучшение культурной среды имеет и обратный эффект: нет вандализма, жестокости, есть стремление к просвещению, искусствам.
Вот мечтает наше правительство, чтобы туристы к нам понаехали, а как заинтересовать, не знает. Отношение к городу должно быть, как к музею - окружать себя и любоваться достойными образцами искусства. Надеюсь и верю, что торжество искусства, которое хочу видеть у нас в Казахстане, сначала будет для души, а когда красиво, тогда и туристы появятся. Париж ведь не для туристов строили, творческая жизнь там не для показухи, людей тянет туда именно отношение к культуре, к творениям художников.
Как-то во время путешествия по югу Франции я посетил легендарный ресторан-отель, в котором выдающиеся французские художники 19 века расплачивались за постой своими работами. Вход туда по предварительному заказу за два месяца вперед! Но стоило сказать, что я приехал из далекого Казахстана посмотреть картины, как меня сразу пропустили, слово «художник» прозвучало как пароль. Хочу, чтобы и у нас к творческому человеку относились, как во Франции, это показатель отношения к культуре.
В 2011 вы получили «Золотую Медаль» министерства культуры Армении за вклад в развитие армянской культуры. Как это касается Казахстана?
Я родился, вырос, учился в Алма-Ате, окончил здесь театрально-художественный институт. Родители не художники, но семья поддержала мой выбор профессии. Первый курс художественного училища окончил в Ереване: множество музеев и вся атмосфера - традиции, архитектура, уклад жизни - дали эстетический толчок. Отношение к искусству в Армении, мягко говоря, более чуткое, чем в Казахстане, своих художников там ценить умеют. Не удивительно, что на уровне министерства меня заметили и наградили. Духовную связь с исторической родиной поддерживаю через «портал» - мастерскую в Алматы, где все варится и находит выход в произведениях. И, если мой вклад важен Армении, творю и для культуры Казахстана.
Художники, чьи работы мировой «арт-дилер №1» Ларри Гогосян берет на реализацию, испытывают на себе “эффект Гогосяна” - стоимость их работ увеличивается в десятки и сотни раз. Ваши армянские корни могут помочь завязать контакты с его галереями?
В личных отношениях поддержка своей национальности, конечно, важный момент, но, если в восприятии культуры у нас не все правильно, картина кардинально не изменится. Законы мирового искусства и бизнеса не позволят, чтобы галерист, какой бы гениальный он ни был, появился, и работы сразу за миллион стали продаваться. Такие галеристы, как Гогосян, на ровном месте не берутся, он - часть своей среды, работает в странах, где гигантский интерес к искусству и множество музеев, закупающих коллекции. Я заходил в его галереи, видел экспозиции: очень высокий галерейный уровень, до которого нам расти и расти, чтобы быть интересными для взаимодействия.
Фактор, просаживающий стоимость наших произведений - недостаток действующих музеев и программ для приобретения искусства в фонд государства. Музей - мерило вкуса, по которому высокий уровень художника не оспаривается. Планку там задают эксперты, отбирающие лучшие произведения. Если музей закупает произведение, рейтинг художника поднимается. Конечно, и коллекционер его поднимает, но не всегда он может показать работы.
Читайте также: Вагиф Рахман: «Казахстан может гордиться, что он Казахстан»
В Казахстане путем государственного стимулирования надо, как в Америке, создавать и поддерживать круг коллекционеров, ведь коллекционер не только для себя старается. Если посмотреть историю, тенденция такова: в 90 случаев из 100 большие коллекции остаются в дар музеям страны. Даже если владелец не дарит коллекцию, она в государстве находится, и люди могут ее видеть. По этому пути и нам надо двигаться.
Мы можем иметь мировой уровень, но не умеем его показать. В Ереване персональные музеи Сарьяна, Налбалдяна фиксируют ценных для государства и мира художников как бренд страны. Казахстану тоже нужны персональные музеи великих художников, и не один. Пусть небольшие, порядка 500-1000 квадратных метров, но, включенные в мировые путеводители, они давали бы иностранцам выбор из десятков разных художников, а не как сейчас: музей Кастеева, три галереи, Медео и всё, до свиданья.
Сейчас все так быстро меняется. Ваш прогноз: как скоро изменится отношение к изобразительному искусству в Казахстане?
Верю, это произойдет, но когда? Движение возможно в ту и другую сторону. В одной притче падишах, сбитый с толку обилием художников вокруг, спросил визиря: как понять, где настоящее искусство? В ответ услышал: о, повелитель, издай указ, что занятие искусством карается смертной казнью, и увидишь, истинный художник будет создавать в любом случае. Вопрос в том, больше или меньше он создаст? Деньги от проданной работы художник вложит в создание двух новых произведений, возможно, более ценных, умножая тем самым вклад в культуру страны. Автору важно не столько продать работу за миллион, сколько хватило бы на жизнь и воплощение новых идей. Государственные инвестиции в искусство беспроигрышные.
Ваше жизненное кредо?
Мое кредо состоит из набора качеств и планов, которые надо вовремя расставить на свои места как приоритеты. Пусть не всегда получается, я делаю много ошибок, но они, как ступеньки, по которым иду по жизни, стараясь грести против течения. Вообще, с детства люблю преодоление, мне больше нравилось забираться вверх на горку, чем скатываться с нее вниз, перелезать через трудно преодолимую преграду, и игрушки я любил на гусеничном ходу, которые куда-то взбираются (смеется).
Спасибо за интервью.
Автор: Дина Дуспулова, арт-эксперт
