Электромобили, квоты и утилизационный сбор: что происходит на автомобильном рынке Казахстана

В эфире очередной выпуск программы «Деловое утро». Президент «Казахстанского Автомобильного Союза» Анар Макашева и Артур Мискарян, генеральный директор Агентства мониторинга и анализа автомобильного рынка, рассказали о тенденциях казахстанского автомобильного рынка

Автомобильный рынок Казахстана переживает период серьёзных перемен. Дискуссии о квотах, развитии электромобилей, работе официальных производителей и утилизационном сборе приобрели остроту после того, как в 2025 году были исчерпаны льготные квоты на ввоз электромобилей для физических лиц. 

В 2025 году Казахстан получил квоту в 15 тысяч электромобилей для ввоза физическими лицами без пошлины и НДС. Однако результат оказался далеко не тем, на который рассчитывали регуляторы. По официальной статистике, с 2021 по сентябрь 2025 года в страну по квоте было ввезено 27 тысяч электромобилей, но в национальном автопарке на тот же период числится лишь 16 тысяч. Более 11 тысяч машин исчезли, уехав в другие страны — в первую очередь в Россию и другие рынки, где спрос на доступные автомобили стабильно высок.

При этом часть импортеров использовали квоту не для личного пользования, а как схему заработка, массово завозя электромобили под видом товаров «для физлиц». По данным, озвученным Анар Макашевой, только одна партия из тысячи электромобилей на границе — это порядка 44–45 миллионов долларов, уже выведенных из Казахстана и оплаченных поставщикам в Китае.

«Квота предназначалась для граждан Казахстана, чтобы они могли купить электромобиль для себя. Но когда речь идёт о партиях в тысячу машин, — отметила она, — это уже не попытка заработка на двух-трёх автомобилях, а полноценный бизнес, лишь маскирующийся под льготный ввоз».

Схемы серого импорта повлекли ещё одну проблему: в Россию массово уезжали электромобили, не прошедшие корректную таможенную очистку, что привело к доначислению пошлин российской стороной.

Льготный ввоз электромобилей был задуман как механизм поддержки экологии и доступности современных технологий для казахстанцев. Но отсутствие достаточного контроля позволило отдельным группам использовать его в коммерческих целях.

Артур Мискарян подчёркивает: «Это уже не вопрос желания казахстанцев купить автомобиль. Это вопрос того, что наш рынок стали использовать как транзитную точку. При этом официальные импортеры платят НДС и работают открыто, а псевдопредприниматели — нет».

Эксперты отмечают и другую тенденцию — отсутствие прозрачности при ввозе техники приводит к риску покупки автомобилей с обременением или даже ворованных. За последние годы число подобных случаев растёт.

Вопрос о продлении квоты на конец 2025 года обсуждается активно, но прогнозы осторожны. Эксперты считают, что льгота в нынешнем виде больше приносит вреда, чем пользы: она стимулирует серый импорт, вывод капитала и давление на регуляторов.

Системно решать проблему можно лишь через жёсткий контроль и равные правила: если завозишь машины как бизнес — плати налоги и работай в правовом поле.

Утилизационный сбор: мифы и реальность

Тема утилизационного сбора в Казахстане остаётся одной из самых обсуждаемых. Несмотря на многочисленные разъяснения, в обществе до сих пор распространено мнение, что собранные средства идут на строительство заводов.

Фактически бенефициаром утилизационного сбора является АО «Жасыл Даму» — государственная компания, подведомственная Министерству экологии. Она собирает платежи со всех импортеров и производителей — без исключений.

Производителям, локализующим производство в Казахстане, «Жасыл Даму» возвращает сумму ранее уплаченного сбора, но только при выполнении обязательств по промышленной сборке: сварка, окраска, наличие обученного персонала, рост локализации.

«Эти деньги не строят заводы, — подчёркивает Анар Макашева. — Они возвращаются производителю только при условии выполнения им всех требований. Ни один казахстанский завод не построен на средства утилизбора».

По данным за 2024 год, производители внесли в фонд 269,5 млрд тенге утилизбора, а получили обратно лишь ту часть, которую подтвердили встречными обязательствами — 122,7 млрд. Слушать подкаст здесь.