Оразбек Есенбаев: Художник – это звучит гордо!

Мощный прорыв казахстанских художников на мировую арт-сцену во время крупнейшего симпозиума, 2019-2020, на Северном Кипре отечественное искусствоведение обошло глухим молчанием. Об уроках международного симпозиума говорит кипрский золотой лауреат Оразбек Есенбаев

Оразбек, прошло семь лет, как ваша выставка в Москве представляла Казахстан на Художественном салоне «ЦДХ – 2016». Всё для вас только начиналось. Достигли чего хотели за прошедшие годы?

Все семь лет были насыщены творческой работой – выставки, музеи. Помню, работаешь без передышки, из последних тратишься на выставку, а здесь на родине никто не покупает, и остаёшься в долгах никому ненужный. И вдруг, словно приз от Бога - в последние четыре года выпал шанс воплотить то, что кипело внутри. Благодаря кипрскому миллиардеру Суат бею Гюнселу, я сделал всё, что хотел. Сегодня мой авторитет на Северном Кипре, как у Абылхана Кастеева в Казахстане (усмехается). Что ещё нужно художнику для счастья? Интерес к тому, чтобы быть звездой у меня пропал. Осталось желание хоть немного быть полезным своим творчеством Казахстану, друзьям, землякам. Больше ничего не надо.

Фамильный герб Гюнсель, 2021, бронза, 3 м

Сколько работ вы сделали на Кипре?

Всего около 700 работ, к концу симпозиума - не менее 500, в основном графика. Более 30 картин привёз на Кипр из Алматы и подарил. Они валялись в мастерской, а там, красиво оформленные, висят в личном зале Суат бея, вход туда не для всех. Получается, миллиардер сам мои работы охраняет (смеется). Самую крупную десятиметровую картину «Наурыз» закончил за 3,5 месяца. Работал без эскизов, они рождались в голове по ходу движения шариковой ручки в обе стороны от центра. Все созданные работы принесли мне почётное Первое место, а значит, победу художественной культуре Казахстана. Следующая цель: как мой земляк Димаш - покорить своим искусством Китай. Почему нет? (смеется).

В отличие от нас, у турков академической школы вообще нет, рисовать почти не умеют, поэтому ценят реалистические работы. Что интересно, в Турции, Европе, Америке - там, где у художников нет классического фундамента, процветает искусство интеллекта, фотография, цифровой арт. Я не призываю отказываться от современных технологий, пользоваться ими надо в меру, умеючи.

Как золотой победитель Мирового симпозиума на Северном Кипре, вы ощущаете себя лучшим художником тюркского мира?

Участники симпозиума были не только из тюркоязычных стран, приехали славяне, европейцы со всего мира - всего около двух тысяч художников. Казахстанская команда, почти 200 человек, помогла мне подняться. Если бы не чувство локтя наших ребят, я бы не победил, мои работы не получили бы признания. Кипр выявил много наших талантливых художников, получивших свою долю признания и аплодисментов. Показал, что в сравнении не только со Средней Азией, художники Казахстана хорошо подготовлены, умеют работать и везде достойны быть первыми. Мы разносторонние, мастерство показали во всех направлениях, у нас есть всё, включая абстракцию и современное искусство. Узбеки, туркмены, азербайджанцы, живописцы разных стран нас зауважали, давая понять, что казахстанские художники - лучшие.

Окрыленные, на Кипре мы впервые почувствовали, что художник – это звучит гордо! Это на родине последние тридцать лет с нами не считаются. В том, что у художников Казахстана нет нормальных условий для работы, думаю, доля вины - в нас самих. Не умеем кусаться, рисуем только то, что нравится заказчикам, восхваляем их, лишь бы деньги платили.

Кощей Бессмертный. 2019, шёлк, шар. ручка, 120х120

На сегодняшний день в Казахстане сильное художественное сообщество. Важно не утратить уровень профессионализма из-за тех, кто после 2-3 месяцев посещения художественного кружка, мнят себя художниками, ищут вариант стать звездой. Приехали на Кипр Андрей Оразбаев из Павлодара, Канат Букежанов из Алматы. Первый за один месяц сделал 125 картин и 4 скульптуры, второй - 108 работ. Что это, как не обман - по 15 минут делать большие картины - размером 2х2 метра, и сочинять, что он там намазал и набрызгал? Рассказывать про картину - дело искусствоведа. Со времен СССР мои педагоги учили: художник – тот, кто рисует и лишь посредством рисунка, молча общается со зрителем. Мы, профессиональные художники, защитить себя от самозванцев не можем. Они, как правило, умеют цветисто говорить, грамотно писать. А наших адвокатов - знающих, профессиональных искусствоведов, способных идти против течения, почти не осталось.

Насколько вы приблизились в творчестве к желаемому идеалу?

Приближение где-то получилось, но сказать: да, есть - это оценят после моей смерти. Классический подход - он немного застойный, хочется сломать рамки, создать что-то новое, чистым академизмом выразить всплеск энергии не удается. Раньше удивлялся: почему в картинах Айтбаева, Сариева, Пикассо есть «несуразности»? Слышал, так художник входит в образ, подобно актерам и поэтам. Мне тоже хочется вжиться в образ, перевоплотиться, почувствовать себя тем или иным персонажем. Стилизую, чтобы глубже передать то, что кипит внутри. Поднимаюсь постепенно, как по ступенькам.

Как случилось, что на Кипре вы состоялись как скульптор?

Был объявлен конкурс скульпторов для Кипрского Музея Современного Искусства с премией 10 000 долларов. Участие приняли более 100 художников из разных стран. Требования высокие, очень много эскизов Суат бей отклонил. Хотя я не скульптор, он предложил мне попробовать, и сразу одобрил первые два наброска. Недавно перед музеем завершилась установка 30 скульптур и 22-метрового рельефа «Ковчег Ноя - тюркский мир», выполненных по моим эскизам. Исполнители – казахские и кыргызские скульптора. Что интересно, на Южном Кипре есть парк скульптур Огюста Родена. Теперь более 80 моих скульптур украшают города Северного Кипра; 8 из них – перед самым крупным банком в Никосии. Пусть не в Казахстане, в другом государстве стоят, - горжусь!

Из серии «Танцующие» (ансамбль из 30 скульптур), бронза, 3 м

Почему, по-вашему, на улицах казахстанских городов вместо красивых скульптур появилось много уродливых образцов от некомпетентных ваятелей?

В течение тридцати лет Казахстан живёт на откатах. Поскольку за изготовление скульптуры у нас платит государство, от требуемой суммы из кабинетов до произведения доходит лишь 25 %, остальное «съедают» чиновники, находятся изготовители с «лёгким» интересом, используется самая дешёвая бронза. Если откаты канут в лету, может, настанет время нормальных скульптур. На Северном Кипре никто никому откатов не должен, Суат бей сам себе хозяин, платит из своего кармана.

Женщины, собирающие юрту. 2021, бронза, 3 м

После Кипра период вашей бедности закончился?

Да почти ничего не заработал. Главное для меня – оставить наследие потомкам. Эту возможность я использовал. Убеждён, ни один художник никаких миллионов не получает. Если у него за спиной, как у Сальвадора Дали и Пикассо, нет талантливого арт-менеджера, он не разбогатеет. Допустим, твою работу продают за 100 миллионов, из этой суммы тебе в руки попадает 100-200 тысяч, ты и тому рад. Это для миллионера купить картину - выгодная инвестиция. Он ее может заложить в банке, получить кредит и так далее.

Самое крупное ваше достижение – графика или скульптура?

Мои работы – это мои дети. Не скажу, что я поднялся до великого графика, скульптора. Художник работает для того, чтобы показать свои произведения. Далеко за примером ходить не надо, ведь как у нас в Казахстане? Где сейчас работы многих хороших художников, умерших за последние годы? Музеи не покупают, на хранение никто не берёт - их просто выкинули. Благодарен Создателю, что для моего творчества нашлось надёжное пристанище. Знаю: работы обслуживаются, находятся в сохранности. Пусть всё, во что вложил силы, останется людям. Самый главный успех – в этом.