ПРЯМОЙ ЭФИР

Когда кризис страшнее вируса: почему COVID-19 может отойти на второй план?

Как скажется на экономике Казахстана изоляция

Фото:  IgorVetushko/Depositphotos.com

Сергей Домнин, экономический обозреватель, делится с читателями Factcheck.kz своими соображениями — о чём мы забываем из-за инфодемии, а не стоило бы. 


Режим чрезвычайного положения, который ввели в Казахстане с 15 марта, а также жесткие карантинные меры, которые постепенно распространяются на все регионы страны, были призваны взять ситуацию с эпидемией коронавируса под контроль, снизить динамику распространения инфекции и нагрузку на систему здравоохранения.  В силу дефицита объективных данных и отсутствия информации о процессах принятия политических решений, я не буду давать оценку своевременности и качеству этих решений.

Какой оказалась бы санитарно-эпидемиологическая и экономическая ситуация в стране, если бы казахстанские власти приняли более жесткие или мягкие меры — сегодня это пространство больших допущений, домыслов и фантазий.  Безусловный факт — карантинные меры создали и серию социально-экономических проблем. Точно количественно оценить их масштаб пока достаточно сложно (запаздывает статистика), но уже сейчас можно обозначить наиболее пострадавшие сферы экономики и зоны наибольшего потенциального риска.  По ним ударил карантин  Два главных негативных социально-экономических эффекта карантинных мер – ограничение на перемещение и ограничение на производственную деятельность. 

Резко ограничено перемещение людей и грузов (кроме промышленного сырья и полуфабрикатов, а также продовольственных товаров) между регионами страны. Это привело к практически полной остановке работы междугороднего автомобильного, железнодорожного и авиационного пассажирского транспорта. Объем транспортных услуг внутри городов в апреле резко сократился. 

Ограничение на перемещение особенно чувствительно сказывается на городах с агломерациями и сопутствующей им высокой маятниковой миграцией – Алматы, Нур-Султане, Шымкенте, Актобе.  Например, население Алматы в границах города составляет около 2 млн человек, но еще около 1 млн живет в прилегающих к городу районах Алматинской области. Для значительной части этих людей южная столица Казахстана была местом трудовой деятельности, учебы, досуга; источником средств к существованию и местом, где можно было потратить деньги. Это нанесло бы существенный удар по доходам домохозяйств и спросу, даже если бы власти не ограничили деятельность практически всей сферы услуг. 

Ограничение на перемещение разорвало производственные цепочки. Логика расширения города (рост цен на землю, жилье и труд) выталкивала производственные предприятия за его пределы, таким образом, географически цепочка поставок разрывалась надвое: производство сырья и полуфабрикатов находилось в области, а завершающий производственный этап и сбыт – в городе. Карантинные меры, введенные в Алматы в конце марта, по каким-то причинам не учитывали этой особенности, хотя, как минимум, с 2019 года городские власти заявляли о “Большом Алматы” как единой экономической системе. 

Ограничение на производственную деятельность, которое в Алматы и Нур-Султане сначала распространили на все виды деятельности, кроме государственного сектора (госслужба, оборона, безопасность), медиков, ЖКХ, производство продуктов питания и медсредств, нанесло второй удар по внутреннему спросу и занятости.  Больше всех пострадала сфера услуг. В секторе производства услуг РК (кроме госсектора и здравоохранения) занято 4,9 млн человек или 56% всей рабочей силы. Однако доля занятости сервисных секторов неравномерна. В Алматы в сфере услуг сконцентрировано до 74% занятости, в Нур-Султане – 66%. Именно в этих городах был введен административный запрет на производственную деятельность всей сферы услуг, за исключением госорганов, системы здравоохранения и торговли продовольственными товарами. 

Подтверждением того, что под удар попала действительно большая часть сферы услуг, служат данные Минтруда и социальной защиты населения, куда по состоянию на 15 апреля с заявками на соцвыплату обратились 4,7 млн человек (54% занятых). Примерно 2,5 млн человек (29% занятых) выплата уже подтверждена. 

Важная деталь — сервисный сектор, больше всего пострадавший от локдауна, привлекает значительную долю молодежи (люди в возрасте 18-28 лет, входящие в состав рабочей силы): без учета госсектора и здравоохранения, здесь трудится около 1,2 млн человек, т.е. 58% всей молодежи. Если предположить, что хотя бы 10-20% сохранили рабочие места в результате карантинных мероприятий, без работы временно остались около 1 млн человек. Примерно столько же входит в группу NEET (Not in education, employment, or training — не учатся, не работают, не проходят переподготовку) — 1,1 млн. Чем дольше экономика будет выходить из режима жесткого карантина, тем выше шансы удвоения NEET.

Кто в зоне риска?

Весь период карантина не прекращали действовать предприятия реального сектора экономики — сельское хозяйство, горнодобывающая и обрабатывающая промышленность, энергетика и водоснабжение, а также строительство. В этой части экономики создается 37,2% ВВП и занято 2,9 млн человек (33% занятых). Однако возможное прекращение деятельности этих организаций может привести к полной остановке экономической жизни внутри страны. Именно поэтому локдаун их и не коснулся на первом этапе. 

Однако вполне реалистичен сценарий, при котором промышленные предприятия будут выходить из строя точечно из-за появления опасности распространения коронавируса. Самыми серьезными могут быть последствия для крупных предприятий, где сконцетрировано большое количество рабочих и применяются такие технологические процессы, которые нельзя быстро остановить, а затем также быстро перезапустить. К таким отраслям относятся нефтегазодобыча и переработка, горно-металлургический комплекс, которые являются основой экономики РК, ее экспорта. 

Усиливает риск географическая и ресурсная концентрация: на 3 крупнейших месторождениях страны — Тенгиз, Кашаган, Карачаганак – добывается около 58% казахстанской нефти (данные за 2019 год). 

Промышленные гиганты (особенно горно-металлургические компании) связаны с локальными энергетическими мощностями (по данным КОРЭМ, в Казахстане 18 крупных промышленных предприятия потребляют 33% всей электроэнергии), соответственно, сокращение потребления у них сразу скажется снижением объемов производства электроэнергии в страновом масштабе. Это автоматически приводит к снижению потребления транспортных услуг (транспортировка сырья, топлива и готовой продукции). 

Серьезное сокращение или остановка производства влечет за собой проблемы занятости, а их особенно сложно решить в моногородах, где базируются многие крупные промышленные предприятия. 

Некоторые последствия карантинных мер уже проявились: предприятия, где практикуется вахтовый метод работы, ограничения, связанные с коронавирусом, не могут произвести своевременную замену работников. 

Для сельского хозяйства риск массового заражения на производстве не велик, поэтому и локдаун там маловероятен. Однако сельское хозяйство крайне зависимо от поставок промышленной продукции из городов (прежде всего, топлива, гербицидов, пестицидов, сельхозтехники и ее комплектующих). 

Действие ограничительных карантинных мер пришлось на март и апрель (и возможно продлится в мае) — месяцы, в которые в РК проходят весенние полевые работы (ВПР).

Несмотря на то, что правительство РК распорядилось обеспечить аграриев необходимым объемом топлива по доступным ценам, на этом направлении есть проблемы. По сообщениям Минэнерго РК на 14 апреля 2020 года, сельхозоператорами освоено 19,4% от месячного объема. Регион, производящий около 11% продукции растениеводства страны и 30% пшеницы – Акмолинская область — за март выбрала 67% планового объема, за апрель (половина месяца) — 7%. Причины называются разные — от несговорчивости оптовиков-топливников до медлительности самих аграриев. В любом случае, это косвенное свидетельство, что ВПР затягиваются, и какими-то другими причинами, кроме жестких карантинных ограничений, это объяснить сложно. 

Затягивание ВПР может привести к сокращению объема производства сельхозпродукции по итогам года, а это означает повышение цен на продовольствие внутри страны и сокращение экспортной выручки. В худшем сценарии перед нами может встать проблема дефицита продовольствия.

Автор: Сергей Домнин

Поделиться публикацией :

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить

Новости партнёров

Загрузка...
Загрузка...