Казахстанский художник Александр Осипов: за рубежом меня знают больше, чем на родине

Александра Осипова хорошо знают за рубежом – в частных коллекциях США и Германии немало его работ, в том числе в частной коллекции экс-председателя МАГАТЭ

Он занял первое место в Санкт-Петербургской Неделе Искусств (2010) в категории «классическая живопись». А на родине известен разве что узкому кругу искусствоведов и друзей-коллег. Как он в девяностых годах Александр Осипов вышел на мировой рынок, почему в Казахстане предпочитает жить в изоляции от широкой публики и почему гениальную картину можно написать только раз в жизни – выяснила арт-критик Дина Дуспулова.

Александр Осипов вспоминает, что художественный талант первой разглядела в нем мать. Она всегда мечтала, чтобы сын стал скульптором. Ну а он профессионально  занимался спортом и мечтал о дальних морях. Даже поступал в Нахимовское училище, но – не прошел по возрасту. Художественный дар раскрылся позже. Это сюжет, достойный кинеметографа, когда после сильной трагедии человек круто меняет жизнь. В 1970 году Александр Осипов попал в ДТП  и перенес клиническую смерть. Год он провел на костылях, безвылазно сидел дома и занялся лепкой и рисованием. Хобби привело к смене профессии. О спорте пришлось забыть.  В  1976 году Александр Осипов поступил в Алматинское художественное училище им. Гоголя.  «У меня были замечательные учителя, один из которых художник Халиулла Ахметжанов», вспоминает он.

Александр, вас достаточно хорошо знают за рубежом. Как вы вышли на мировой арт-рынок?

- В 90-х в Алма-Ате действовала хорошая группа «Мост», которую спонсировала фирма «Мобил». Нас, художников из Казахстана, показали в Америке,  и это повлияло на то, что за рубежом меня знают больше, чем здесь. Жаль, что группа распалась, у нас была своя галерея, выставки в Вашингтоне, обмен художников. Мы выезжали в Тургень, жили и работали на БАО, до сих пор общаемся: Хайруллины Ася и Кадыржан, Шамиль Гулиев, Шокан Толеш. Друг из Мюнхена, женщина-коллекционер, показала местному музею свою большую коллекцию постсоветского искусства из разных республик, в которой есть и мои работы. Немцы  заинтересовались. Им мои работы нравятся, много покупают. В Германии скоро будет моя выставка.  Почему же в родном Казахстане вы в изоляции от широкой публики? Даже в интернете информации почти нет.

- Нет пророка в своем отечестве. Я - член Союза художников СССР и Союза художников Казахстана, но студию получить не смог. С Шамилем Гулиевым мы на двоих делили одну маленькую мастерскую - кусок подъезда на улице Ауэзова, 12 квадратных метров. Дневного света не было, только электрический. Так полтора года мы работали вдвоем.

Мне неинтересны тусовки. В 2000 году я перебрался за город и практически нигде не бываю. Выставки посещаю редко, с удовольствием хожу только на любимых художников, смотрю то, что интересно.

Хотелось бы, чтобы отношение к художникам и к музеям у нас в стране поменялось. В советское время мы, художники южных республик,  варились в одном котле. В каждой школе были свои замечательные ребята: у армян, киргизов, узбеков. Советская власть, как бы мы ее не ругали, заботилась о нас: при министерстве культуры и Союзе художников выставкомы ежегодно делали закупы произведений для музеев. Сейчас в Астане гигантский музей построили: чтобы его заполнить, закупы произведений надо делать, ведь есть хорошие художники! Шикарные работы у Хайруллиных, красивые работы у незаслуженно забытого покойного Бахыта Бапишева, интересные вариации у моего любимого художника Сыдыханова. В этом году в республике книга вышла - как бы шестьдесят лучших художников независимого Казахстана. Но, на мой взгляд, в ней незаслуженно забыты одни, и бог знает откуда появившиеся другие, а также куча заслуженных, которые явно незаслуженные.

Как бы вы определили стиль, в котором работаете?

- Я называю свой стиль метафизическим реализмом, где идет идеализация реалистической формы. Со школьной скамьи мне нравились передвижники – Репин, Серов, затем импрессионисты и Ваг Гог - у них интересна работа с цветом. Очень сильно на меня влияние русского авангарда: Малевич, Кандинский, Филонов, Шагал. Сейчас я все больше склоняюсь к абстракции, авангарду. В абстрактной форме серию работ задумал, но от реализма отойти невозможно. Сама природа, оставаясь в восприятии реалистичной, внутри себя диктует абстрактное видение. В ее красоте обязательно присутствуют и геометрические, и плавные формы. Однажды в горах я увидел камни с удивительно четкими, геометрическими фигурами внутри. Вот откуда Малевич, очевидно, увидал абстракцию - на камнях! И пришел к своему изображению плоскостей.Уйти в абстракцию сложно. Я же реалист, мозги надо перестроить. Приходится где осознанно, где подсознательно что-то переделывать, убирать, или вообще стирать и пытаться заново. Друг упрекает: «Из тебя эстетика прет, ты - эстет до мозга костей». Да, мне все надо довести до совершенства, сделать добротно. Эстетика нужна, чтобы глазу было приятно смотреть. Краска должна нести форму и цвет, фактуру, текстуру, объемы - из этого, в конечном итоге, складывается живопись. Не люблю пастозность; у многих, когда краска на холст набросана – просто мазня. Только не у Андрея Ноды. У него - гармония, цветовая лепка, хорошо, композиционно сработан свет. Нода быстро работает: четыре дня и картина готова. Я же «ковыряюсь», часами могу смотреть и анализировать, искать совершенства; по нескольку месяцев, а то и лет «собираю» картину в голове. Самую быструю работу «автопортрет» я делал восемь месяцев. Многие вещи не закончены. Я не часто делаю выставки, когда предлагают сделать персональную, отказываюсь: еще не готов, не созрел.

Вы, как художник Иванов, который «Явление Христа народу» 20 лет рисовал, и так и не закончил.

- У Иванова в «Явлении» много народу, море света, но все держится, работает! Парадокс в том, что он и абстрактную работу 20 лет бы писал. Сейчас у молодых редко увидишь, чтобы плоскость, на которой они изображают, держалась, вибрировала изнутри, - тогда произведение готово и закончено. Не могу так не работать. Моя цель – довести, сделать, «собрать» картину. Это мое миропонимание, ремесло, которому учился девять лет. Старые мастера в этом просто гениальны! Взять передвижников, как они плоскость держат! Иногда Рита, моя жена, смотрит: «Картина же готова!?», а я - нет, ее еще собрать надо, плоскость должна быть рабочей, собранной.Что вы думаете про современное искусство?

Сейчас в Европу приезжаю и обидно, что нет былого мастерства! Считаю, что художник должен пройти академическую школу, а потом занимайся, чем хочешь. Там же любой может за 2-3 месяца закончить курсы и получить сертификат художника. Профессионал никому не нужен. Мир с ума сходит: расфасованное в баночках говно художника продается, вот вам «современное концептуальное искусство». Я его вообще за искусство не считаю. Человек рисовать не умеет, а пытается что-то делать. Новое придумать очень сложно, перфомансы, инсталляции - уже пройденный этап, так они себя то к брусчатке прибивают, то поджигают. Кулик собаку изображал. Я спросил его: «Чего это ты?» А он: так бабки платят, сразу трехкомнатную квартиру в Москве купил! Какое там искусство? Ерунда. Наши художники тоже подражать начинают: все так вторично, ничего нового. Этно-группа «Кызыл трактор» мне нравится, но это больше шоу, театральное действие.

В вашем творчестве библейская тематика на особом месте. Какие чувства заставляют  рисовать Троицу?

- Не считаю свои работы религиозными. Когда впервые увидел «Троицу» Рублева, она меня поразила - гений! Моя «Троица» – это моя трактовка христианства, дань поклонения старым мастерам.

В детстве меня крестили, но я никогда не ходил в церковь, у меня свое отношение к религии - Бог должен быть в себе. Свои работы я чисто для себя делаю; понравятся, пусть смотрят, не понравятся, что ж, не навязываю. Я их все люблю: одни - больше, другие – меньше. В картинах разная энергетика заложена. Первая «Троица» (1995) сейчас в Штатах. Сам не знаю, как я эту работу сотворил - наверное, на подсознательном уровне - быстро, за месяц получилась. Помню, обалдевший ходил, так кайфово было! После нее похожих работ у меня не было. Невозможно все время гениальные вещи делать.

Автор: Дина Дуспулова, арт-эксперт