ПРЯМОЙ ЭФИР

Есмгали Жуманов: Искусство даёт возможность жить по-человечески

Творческий путь Есмгали Жуманова наводит на размышления: странная страна Казахстан! Ни природных, ни творческих ресурсов нам не жалко – берите, пользуйтесь! С прошлого года на маленьком Кипре открыт персональный музей казахстанского художника. Его творчество представляет бренд Республики Кипр! В самом Казахстане музея одного художника нет. Некому представлять бренд нашей республики? Или не умеем замечать своих гениев?

Есмгали Умитбаевич, по мнению крупных отечественных искусствоведов - Асии Галимжановой, Камиллы Ли и других, вы - один из лучших художников республики. Почему ваше имя до сих пор в тени?

В узких искусствоведческих кругах знают, что я лучший, но на имидж художника влияет среда, в которой он живет - отношение государства, общества. В Казахстане нет специалистов по раскрутке имени художника, а саморекламой я не занимаюсь. С годами надежда на то, что отношение к искусству в нашей стране изменится, тает. Простейшие человеческие заботы погрузили общественное сознание в ограничения материалистической реальности настолько, что животное начало в людях - есть, спать, размножаться - преобладает над духовной сущностью. Надо, чтобы общество осознало роль и значение искусства. Искусство дает возможность жить по-человечески, произведения художника могут заставить задуматься о главном в жизни.

Как создать ситуацию в Казахстане для продвижения художников на мировой арт-рынок?

В начале нулевых я побывал в Европе: Германия (Магдебург) и Норвегия (Осло). Там, на фестивалях искусства впервые увидел, что такое настоящий массовый праздник арта, умелая организация которого – заслуга хорошо знающих свое дело арт-менеджеров. У нас же ничего, кроме выставок в безлюдных залах, нет. Есть три категории художников: ремесленники, более или менее одаренные мастера и яркие таланты. Последних должны выявлять профессионалы, а функция государства - обеспечивать материальную базу для продвижения лучших на мировую арт-сцену.

Как бы вы описали свое искусство тому, кто с ним не знаком?

В основе моего творчества - человек и его душа. Тема человеческой души интересует меня со студенческих лет в Московском институте имени Сурикова. Во время учебы я часто посещал поэтические вечера Беллы Ахмадуллиной, Андрея Вознесенского, других поэтов, и у всех звучало слово «душа». Заинтересовавшись, стал изучать все, что связано с душой, ознакомился со многими религиозными учениями: мусульманство, христианство, буддизм, иудаизм. Начиная с Фрейда, перешел на психологию, особенно полюбил Юнга, восточный буддизм он считал совершенной религией. Посвятив много лет углубленному познанию того, что такое душа, я пришел к выводу, что это неопределенная, имеющая ничтожно малый вес, но всеобъемлющая для человеческой сущности, субстанция. Мои картины об этом, почти все они сложны для восприятия. В их содержании скрыта полуявная тайна, которую зритель способен постичь, но требуется подготовленность в плане эстетики и культуры. Мышление людей сегодня упрощается, становится все более примитивным. Язык современных картин отражает эту потерю: сложно-композиционных работ сейчас мало.

Художественное училище вы закончили в 29 лет. Как нашли свое призвание?

С детства я любил спорт и хорошо рисовал, мечтал стать моряком или художником. Учителя по рисованию в моей школе не было, педагогов на селе не хватало. Учебу, особенно математику, я не любил и прогуливал уроки, поэтому 11-тый класс закончил на два года позже, в 1966 (смеется).  После школы, по направлению районного отдела образования, сам стал учить старшеклассников в соседнем совхозе математике, физике и рисованию. Вскоре был призван в армию, служил во флоте на Дальнем Востоке. Но армейский режим не по мне, хотелось свободы. Спустя три года, демобилизовался с намерением стать художником. Первая попытка в 1969 году поступить в Алматинское художественное училище им. Гоголя провалилась, не хватило подготовки. Я работал плотником и разнорабочим на заводе им. Кирова, жил в общежитии и усердно готовился. На следующий год поступил на театральное отделение.

Спустя четыре года, на выпускном экзамене директор училища Акрап Кудайбергенович Жубанов предложил мне ехать учиться в Москву. Представитель великой культурной династии Жубановых, он сделал огромное дело для становления национальных художественных кадров. В Казахстане изобразительное искусство возникло за очень короткий срок, начиная с 30х годов. Абылхан Кастеев был основоположником (на концертах Курмангазы я видел его живьем). Вслед за ним стали появляться казахские художники, возвращавшиеся по окончании художественных вузов из Ленинграда, Москвы, других городов СССР.

В Суриковском художественном институте я учился сначала в мастерской известного художника театра М.И. Курилко, затем в мастерской не менее известного живописца Д.К. Мочальского. Профессора отмечали меня как одаренного колориста. Помнится, на защите диплома в 1981 году моя работа «Семья», в которой сидящие на полу женщины-казашки пьют чай, вызвала недоумение у экзаменатора: «Что, в Казахстане не хватает стульев?» (смеется).

Расскажите об этапах творческого пути после Суриковского института.

До перестройки художникам жилось хорошо, у нас были госзаказы. В Москве я получил хорошую, необходимую для творческого становления, школу познания мира и человека. Многие в поиске своего пути впоследствии полностью отказываются от этой школы. Я не комплексовал, в течение тринадцати лет работал в реалистическом направлении. У меня был скорее романтический реализм, без характерной для соцреализма идеологии.

На одной из выставок в 1983 году мой натюрморт, по стилю близкий к Сезанну, увидел уже известный тогда Салихитдин Айтбаев: «Кто автор? Я беру этот натюрморт». Он, мой первый покупатель, купил работу за 500 рублей, большие деньги по тем временам! И началась наша дружба, мы тесно общались, вели интересные беседы. Хотя за плечами у Айтбаева всего лишь художественное училище, в кругу его друзей были химики-доктора наук, философы, поэты, а в мастерской с пластинок всегда звучала классическая музыка.

В тот период, до 1994 года, я проработал все течения ХХ века, экспериментировал в цвете, форме, идее, но все они так и остались экспериментами. Кубизм, ташизм, абстракционизм не получили развития в моих работах, как и импрессионизм, от которого я полностью отказался, хотя любил Сезанна, Матисса. Воспитанный на базе старых мастеров, я основывался на классической школе и, продолжая изучать Рембрандта и Леонардо да Винчи, совершенствовал мастерство. Мне нравилось это направление тем, что оно естественным образом перетекало в школу сюрреализма, мистики. С ростом интереса к душе человека я все глубже изучал опыт и знания сюрреалистов и мистиков, и вскоре в моем творчестве произошли изменения. Поворотным пунктом послужила моя поездка в Турцию в 1994 году. По приглашению турецкого образовательно-культурного фонда «Истек» я впервые выехал за рубеж в группе из четырех казахстанских художников. В 90х у нас - только серые бетонные дома, и ночной Стамбул казался сном - шумный, сияющий огромными билбордами с мерцающей, кричащей рекламой, я словно попал в абсолютно иной мир, всё ново, интересно! У каждого из нас - прекрасные условия для творчества - трёхкомнатная квартира, полный холодильник продуктов, материалы для работы. В течение трёх месяцев мы занимались только живописью. Жизнь в Стамбуле впечатлила настолько, что в сознании произошел переворот, изменивший мой стиль. В работах стало проявляться нечто мистико-сюрреалистическое.

В чём ваше отличие от других сюрреалистов?

Дело в том, что параллельно с достижениями западных сюрреалистов (Сальвадор Дали, Рене Магритт), я изучал мистиков Востока (Ахмет Ясави, Хаджи Бекташ, Руми). У тех и других постулаты разные, как два противоположных полюса. Если под воздействием учения Зигмунда Фрейда сюрреалисты исследовали низменные стороны архаичных глубин подсознания с их негативным проявлением в психике человека, то цель мистиков - постижение Аллаха (Абсолюта, Бога) путем достижения абсолютной чистоты сознания. Считаю, что идея восхождения сознания по семи ступеням развития с целью предстать перед Богом, раствориться в нем, относится к высшим человеческим идеалам - истине, свету. Это есть надсознание.

В Москве вы прошли блестящую школу и, вернувшись в Алма-Ату, сами приступили к преподаванию. Ваша профессорская точка зрения: что происходит сегодня с художественным образованием в Казахстане? Почему молодые художники жалуются, что не получают должных навыков ремесла во время обучения?

Это не без оснований: такой школы, какую многие годы назад закладывал народный художник СССР Канафия Тельжанов, в Казахстане уже нет, она потеряла свои основы. Тельжанов был идеологом и создателем Казахской национальной академии искусств имени Т.Жургенова. Конечно, в КазНАИ мы повторяли основные принципы российской реалистической школы изобразительного искусства, как лучшей в мире. Ее высокий уровень обусловлен методикой образования и воспитания будущего художника: количеством часов по профилирующим дисциплинам, отношением педагога к студенту, углубленным изучением природы человека и окружающей среды.

Утеря основ этой школы началась у нас с кризиса 90х годов. Государству было не до эстетики и культуры, финансирование почти прекратилось. Начиная с середины 2000х, в академию Жургенова хлынул поток кадров с низким культурно-образовательным уровнем. В этом, конечно, немалая вина временщиков - министров образования и культуры. Не зная и не понимая того, что необходимо стране, не видя перспективы, они включили европейские стандарты Болонской системы в наше тело. И произошел сильнейший подрыв образования: хороших, знающих свое дело художников-педагогов вытеснили полупрофессионалы. Я знаю их: бумажки заполняют, пишут отчеты, придумывают бесполезные учебные программы. Они до сих пор работают, а я уже пять лет, как ушел из академии.

Засилье чиновничества и бюрократии от искусства привело к абсурдному сокращению часов по рисунку и живописи - до двух академических часов в неделю! Таким образом, ежегодно мы выпускаем художников, которых не научили профессионально рисовать и композиционно мыслить. Вот к каким печальным результатам приводит низкий уровень культуры общества. Осознание того, что у нас происходит, находит отражение в работах некоторых мыслящих художников. Но многие за период после перестройки, не видя перспективы, в знак протеста уехали из страны.

Большое спасибо за интервью.

Автор: Дина Дуспулова, арт-эксперт

Поделиться публикацией :

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить

Новости партнёров

Загрузка...
Загрузка...